Узник моего желания - Страница 69

— Я здесь ни при чем, — просто ответила она. — Это не меня хотят уязвить, а вас. С моим уходом, возможно, обвинение и не будет предъявлено. Это бессмысленно. С моим возвращением, однако, она может все же решить прибегнуть к обману.

Они остановились перед башней и задержались там на некоторое время; пока воины спешивались, уводили лошадей, оруженосцы собирали вещи. Ровена внезапно спросила:

— Почему вы вернулись так скоро?

— Нет, не уходи от нашего разговора. Скажи, кто эта леди, которая хотела достать меня через тебя, ты должна сказать.

Она соскользнула с лошади, прежде чем он успел ее задержать, однако остановилась, подняв к нему лицо, и ответила:

— Не спрашивайте меня. Если она изменила свое намерение, тогда она обелила себя и не должна быть наказана за то, что задумала в порыве гнева. Если ж нет, то вы очень скоро узнаете, кто она.

Он помрачнел еще больше, это было хорошо заметно при свете окружавших их теперь факелов. Холодный озноб пробежал у нее по спине, потому что он был похож сейчас на дьявола, когда сидел вот так и, глядя на нее сверху, решал ее судьбу.

— Я решаю, что заслуживает наказания, — предупредил он ее. — Поэтому не думай, что тебе удастся скрыть от меня это так, как ты скрыла имя своего брата. Ты должна мне ответить или…

Она отвернулась и пошла прочь, слишком сердитая, чтобы беспокоиться сейчас о том, что могла привести его в бешенство своим поведением. Поэтому Ровена не видела, как медленно на его лице проступила улыбка и не слышала последовавшего затем смеха. Но его люди видели. И многие из них удивлялись, что это так забавляет лорда, когда он отдает приказы по укреплению защиты замка.

Глава 38

Шум, доносившийся из большого зала, означал, что уже началась вечерняя трапеза. Ровена могла его слышать, поднимаясь по лестнице, и она замедлила шаги. Она внутренне похолодела, вспомнив, что ей сейчас предстоит.

Ровена собиралась пройти прямо в кухню, чтобы перекусить, но передумала. Как можно пройти, чтобы не заходить в большой зал? Может быть, тогда выйти наружу и обойти по двору? Нет, первые капли долго надвигавшейся грозы уже полились, когда она вошла в башню.

Уоррик нашел ее сидящей на ступеньках в темноте. Он отпустил сопровождавших его людей, и тогда они остались лицом к лицу. Она не поднимала на него глаз, хотя ему казалось, что она узнает его. Она даже не пыталась объяснить, почему она здесь находится.

Наконец он спросил:

— Что ты здесь делаешь? Я думал, ты заедаешь эту прогорклую пищу изысканными блюдами Блуэ, от которых тебя не тошнит. Ровена пожала плечами.

— Я тоже хотела так сделать, и очень, но мне нужно пройти через зал, чтобы попасть в кухню.

— И что?

— Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом, если меня будут обвинять.

Ровена не могла понять, почему эти слова заставили Уоррика поднять ее на руки и поцеловать, но он поступил именно так. Уоррик был насквозь промокший, но она не обратила на это внимания. Она прижалась к нему, в его поцелуе не было страсти, но тепло, безопасность, его сила — и нежность. Она чуть не расплакалась, почувствовав все это после того, что ей пришлось вынести за последние сутки.

Потом он усадил ее обратно, все еще поглаживая рукой по щеке и улыбаясь.

— Пойдем, — сказал он мягко и повел ее вверх по ступенькам, обняв одной рукой за талию. — Я не хочу, чтобы ты опять ругалась на меня.

— Нет, я не думаю.

— Тогда иди есть, — сказал он, подталкивая ее к ступенькам кухни.

— А вы?

— Я уверен, что сам смогу разобраться во всем этом без твоего присутствия, хотя, когда ты покушаешь, можешь принести мне бутылку моего нового вина — и передай, чтобы нам приготовили ванну.

Это не было оговоркой, «нам», и румянец еще не схлынул с щек Ровены, когда через некоторое время она вошла на кухню. Когда она вошла туда, все было нормально. Работа не прекратилась при ее появлении. Не было и подозрительных взглядов. Только Мэри Блуз заметила ее и подскочила к ней, как боевая лошадь на полном скаку.

— Я должна сделать тебе нагоняй, — были ее первые слова, когда она утащила Ровену в кладовую — подальше от чужих ушей. — Где тебя черти носили? Весь замок обыскали. Даже послали патрули.

— Не… не случилось ничего, что должно меня здесь огорчить?

— Ах, так вот почему ты пряталась, — ответила Мэри, слегка нахмурясь. — Но ведь ты исчезла задолго до того. Я искала тебя уже полдня, когда это случилось, однако — ладно, я никому не сказала, что ты исчезла. Я думала, ты переутомилась от тяжелой работы и спряталась, чтобы просто передохнуть, а потом, когда леди Беатрис устроила шум из-за пропавшего ожерелья, понятно было, что тебе необязательно было высовываться.

Так вот почему Беатрис все же решила исполнить задуманное. Она не знала, что Ровены уже нет в замке, поскольку Мэри решила, что Ровена нуждается в отдыхе. Это, конечно, забота о ней, но Ровена похолодела от слов Мэри: значит, все поняли, что у нее была причина прятаться.

— Где нашли жемчуг?

— А, в покоях Уоррика. Это тоже странно. Сторож Томас заметил, что, казалось, леди Беатрис точно знала, где должно быть ожерелье, как будто она сама его туда положила. И все же леди Беатрис сказала, что ты взяла его, потому что ее сестра говорит, что видела тебя в их комнате перед обедом. Ровена затаила дыхание.

— Когда?

— Перед обедом, — ответила Мэри. — Это было, когда они не могли найти свой жемчуг, и они сказали, что видели его за час до того.

— Значит, ближе к обеду, когда они сами видели его в последний раз? — возбужденно спросила Ровена.

— Ну да, они так сказали.